Наши выпускники за рубежом: Максим Горячев
МАКСИМ ГОРЯЧЕВ: «ДА, Я ПЛАНИРУЮ ОСТАТЬСЯ В НАУКЕ»
Редакция нашей газеты старается поддерживать связь с выпускниками ИГЭУ, работающими за рубежом. В начале марта альма-матер посетил Максим Горячев, который дал нам интереснейшее интервью.
– Максим, после успешной защиты докторской диссертации во Франции в 2011 г. Вы уехали по приглашению в университет Западной Австралии (г. Перт) для продолжения исследований по теме частоты и времени. Скажите, как реализовалась Ваша деятельность в этом направлении?
– На самом деле все получилось случайно. Известный австралийский физик Майк Тобар (мой сегодняшний руководитель) увидел мой доклад на одной из конференций IEEE International Frequency Control Symposium, и через какое-то время пригласил меня в свою группу провести эксперимент, который напрямую не связан с частотой и временем, но использует наработки в этой сфере. В Австралию я отправился через несколько дней после защиты диссертации. Результатом поездки стала статья и приглашение приехать уже на более долгий срок в качестве временного сотрудника. Ну, а еще через какое-то время я был принят уже в качестве постоянного члена группы.
– Какими научными исследованиями Вы занимаетесь сейчас, и что Вы планируете в перспективе?
– Я – член команды, которая является частью Centre of Excellence for Engineering Quantum Systems (EQuS), объединяющего научные группы из ведущих университетов Австралии. Основным направлением нашей деятельности является развитие технологий, напрямую использующих квантовый характер природы. Это включает в себя квантовые вычисления, квантовые измерения, управление и т.п. Более конкретно, моя деятельность связана с двумя направлениями: изучением высокодобротных акустических резонаторов на квантовом уровне и исследованием спин-систем в кристаллах для задач квантовой электродинамики, квантовой памяти и оптико-микроволнового квантового интерфейса. Несколько отдельно стоят задачи фундаментальной физики, где мы пытаемся использовать доступные технологии (высокодобротные резонаторы) для тестирования фундаментальных законов физики: анизотропия пространства в нейтронном секторе (совместно с университетом в Беркли удалось «отодвинуть» границу применимости на несколько порядков); поиск высокочастотных гравитационных волн, предсказанных некоторыми теориями расширения Вселенной и теориями темной материи (http://physicsworld.com/cws/article/news/2014/oct/17/tabletop-experiment-could-detect-gravitational-waves, эта работа привлекла к себе внимание журналистов); проверка связи теории относительности с квантовой теорией.
В целом, я думаю, мы были успешны в этих направлениях: удалось провести несколько уникальных экспериментов. Если верить некоторым обзорным работам, то до сих пор мне принадлежит мировой рекорд измеренной добротности механической системы. Есть трудности, в первую очередь связанные с недоступностью некоторых технологий, в частности, сверхпроводящих квантовых битов, но в совместной деятельности с другими университетами, мы их решаем. В частности, я собираюсь поехать в Беркли для производства сверхпроводящих частей для гравитационной антенны.
– Расскажите о своих публикациях в различных научных журналах.
Мы довольно интенсивно публикуемся в рецензируемых научных изданиях, в основном посвященных физике: New Journal of Physics, Physical Review Letters, Physical Review A, B, D, Applied Physics Letters. Иногда эти журналы предлагают мне рецензировать статьи. (В прошлом году 10 статей). Также мы выкладываем почти все наши работы на сайт архива свободных статей http://arxiv.org/.
– Остается ли наука главной целью Вашей профессиональной деятельности?
– Да, я планирую остаться в науке. Мой контракт с университетом продолжается до конца 2017, когда закончится финансирование EQuS. В принципе, у меня есть предложения из других университетов, но на данный момент я остаюсь работать в университете Западной Австралии.
– Как Вы живете в Австралии? Это для Вас уже родная страна, или Вы все же скучаете по России?
– Австралия – это молодая страна традиционной иммиграции: треть жителей Западной Австралии родилась вне Австралии. Так что отношение к приезжим здесь иное, нежели в Европе и даже в США. Во многом это дает почувствовать Австралию своей страной. Бывает, что по России все же скучаю, но обычно на это нет времени. На родине я не был полтора года и не выезжал из Австралии более года, но по причинам, связанным с оформлением документов.
К русским здесь относятся так же, как и ко всем остальным. В университетской среде очень много выходцев из России. Австралийцы – простые люди, какие-то условности здесь не в почете. Главное – быть «своим парнем».
– Расскажите об Австралии, ее населении, климате, природе.
– Климат и природа Австралии очень разнообразны. Западная Австралия близка Греции или Калифорнии. Климат сухой. Несмотря на близость океана, дожди бывают только ближе к зиме, тогда все пышно расцветает. В течение лета может не быть ни одного пасмурного дня и ни капли дождя. Зимой днем около 20 °C, ночью температура может опускаться до 2-3 градусов.
Природа в Австралии уникальная – много животных, птиц и растений, которых больше нет нигде в мире. Трудно обо всем рассказать, упомяну лишь о карликовых кенгуру (куокка), живущих только на одном острове напротив Перта. Это маленькое сумчатое животное размером с кошку, напоминающее маленького кенгуру, но относящееся к отдельному виду. У животного полностью отсутствует страх перед человеком, оно доверчиво подходит к любому. Из-за необычного оскала кажется, что куокка всегда улыбается.
Говоря об Австралии, пугают огромным количеством насекомых, ядовитых змей и белых акул. Это не совсем так. Насекомых много только в степи за городом, змей в городе встретить практически невозможно, а акул бояться – в океане не купаться. Они атакуют, как правило, только подводных охотников. Гораздо вероятнее встретить дельфинов, черных лебедей или пеликанов. Иногда в океане между островом и материком проплывают киты.
– Как Вы считаете, образование, полученное в России, имеет ли какое-либо преимущество перед западным?
– Человек, стремящийся научиться, всегда это сделает вне зависимости от места. То, чему учат здесь в лекционных аудиториях, вряд ли имеет преимущество над тем, чему учат в аудиториях в России. Скорее всего, отсутствие системы и преемственности курсов – это большой минус австралийского образования, во всяком случае, в технических дисциплинах. Преимущество местной системы возникает на этапе прихода человека в конкретную исследовательскую группу. Здесь студенты уже имеют возможность прикоснуться к настоящей научной деятельности, а в экспериментальных группах – к самому передовому оборудованию. Поскольку группы заинтересованы в получение конкретных результатов, то многие оканчивают вуз, имея несколько статей в передовых журналах. Я сам являюсь руководителем (совместно с другими сотрудниками) трех аспирантов, и могу сказать, что все они имеют очень большие возможности в плане развития своих профессиональных навыков.
– Что Вам в этом направлении дала альма-матер?
– Желание и умение учиться новому, умение делать несколько вещей одновременно.
– Вспоминаете ли свою родную кафедру?
– Да, вспоминаю – обе кафедры – электроники и микропроцессорных систем и интенсивного изучения английского языка. Если первая научила видеть мир системно (хоть и классически, от чего, правда, пришлось отучиваться в пользу квантового понимания), то вторая показала, как общаться с этим миром на понятном ему языке. Пользуясь возможностью, хотел бы поблагодарить всех, кто помог мне на этом пути.
Интервью подготовила Любовь Попова
