Корочки для галочки
Идеальная модель образования по-прежнему не найдена
Наталия Андрианова
Источник: "Российская газета" от 5 июня 2009 г.
Они делают вид, что учат, мы делаем вид, что учимся - так, перефразировав поговорку, можно охарактеризовать ситуацию в современном вузовском образовании. А, собственно, почему?
Эксперты говорят, что разрыв между Высшей школой и жизнью стал накапливаться еще в пору развитого Советского Союза, но разрыв этот не носил тогда катастрофического характера. Не секрет, что советская система образования не уделяла повышенного внимания гуманитариям, все сливки доставались ряду ведущих технических вузов, которые работали непосредственно на "оборонку". Привычной была ситуация, когда оборонные предприятия, а то и органы госбезопасности подыскивали себе студентов уже на первых курсах, и с трудоустройством у этих людей проблем не было. У самих вузов не было проблемы с финансированием, к примеру, лабораторной базы... Но такая идиллия была характерна, повторимся, только для ряда ведущих вузов. Ситуация в "массовых" вузах медленно и неуклонно ухудшалась. Комплекс политических перемен в эпоху перестройки в стране (и особенно крах ВПК) привели к тому, что система лучших вузов стала стремительно разрушаться, а обстановка в рядовых институтах оказалась и вовсе невыносимой. Этого не могло бы случиться на Западе с его частной системой образования и взглядом на деятельность вузов как на бизнес. Если падает одна корпорация, прежде заказывавшая себе студентов в престижном вузе, ей на смену приходит другая. Если в стране наблюдается спад во всех отраслях, остается в конце концов финансовый задел самих вузов, созданный "вкладами" студентов. В России, так уж получилось, был один донор, и он упал. Вместе с ним упало все. И что теперь?
Есть точка зрения, что ценность высшего образования как такового в России традиционно преувеличена, что "столько вузов нам не надо". Наиболее последовательно ее формулирует профессор Вячеслав Глазычев: "Со всей определенностью можно утверждать, что структура рынка труда в России в настоящее время и в ближайшем будущем не в состоянии найти применение для растущего числа выпускников вузов, что приведет к росту социальной напряженности в стране. Обманутые карьерные ожидания сотен тысяч молодых людей - это серьезная угроза. Если старшее поколение, состоящее из людей, получивших высшее образование до 1992 года, отчасти адаптировалось к изменению ситуации, то адаптация к жизненным условиям выпускников вузов первого десятилетия XXI века более проблематична".
Однако не все настроены так радикально. Так, министр образования и науки Андрей Фурсенко, стараниями которого во многом сложилась современная вузовская система, рассматривал пусть и оторванную от жизни, но академическую науку и связанное с ним образование, как некий "необходимый, хотя и недостаточный" компонент для инновационного развития: "Наша наука никогда не была особенно прагматичной, не знала, что такое рынок. И это одна из главных причин, почему российская экономика оказалась не конкурентоспособной. Сегодня наука должна повернуться лицом к рынку. Это одна истина. Но есть и другая: нам надо сохранить питающий науку "бульон". А именно - саму научную среду, где, собственно, и рождаются новые, часто совершенно непредсказуемые знания. Именно они потом становятся прорывными для целых отраслей экономики. Эту научную среду нельзя привязывать к рынку, давать ей жесткие конкретные задания - выдать "на-гора" такие-то проекты. И еще. Если мы доверяем нашим выдающимся ученым, то их надо поддерживать просто потому, что они есть, что работают в нашей стране. Это - национальное достояние".
"Внешне академическая наука не выглядела сильно опечаленной от отсутствия внимания со стороны вновь нарождающихся профессиональных управленцев и бизнесменов, продолжая продвигаться своим привычным путем, а именно - стараясь докопаться до самой сути вещей", - считает независимый эксперт, кандидат экономических наук Александр Ширяев, читавший лекции в Стокгольмской школе экономики.
Иными словами, инвестор, кто бы он ни был, частное лицо или государство, должен быть готов к тому, что часть его инвестиций пойдет на поддержание "питательного бульона", и в чистом виде не вернется никогда. Нельзя рассчитывать, что, если вашей компании нужно такое-то число специалистов, и это число, по расценкам вуза, обойдется в такое-то количество денег, вы вкладываете эти деньги, и по мановению волшебной палочки получаете этих специалистов. Конечно, если система образования отлажена, то такие фокусы еще пройдут, но если в вузе нет ничего, а вы желаете быстро получить нечто, скорее всего, ничего и не получите.
В этой связи в обществе идет постоянная дискуссия о том, какими должны быть вузы, частными или государственными. Считается, что частные вузы могут легче принимать инвестиции со стороны бизнеса, а государственные, напротив, склонны деньги принимать, но готовить специалистов по своему усмотрению, как им хочется. То есть инвестор лишен контроля за своими деньгами. Ректор РУДН, экс-министр Виктор Филиппов не склонен говорить о приватизации вузов в ее чистом виде, но проблему признает: "Бизнес недоволен тем продуктом, который поставляют ему сложившиеся вузы. Бизнесу нужны специалисты с междисциплинарной подготовкой - например, экономист с хорошим знанием права, инженер со знанием информационных технологий или журналист с солидной подготовкой в области PR. А вузы предлагают просто экономиста, просто журналиста или просто инженера. Иногда это еще и закреплено в госстандартах образования, как у нас. Поэтому корпорации создают свои вузы и часто не на голом месте, а на базе уже существующих". Иными словами, предлагается модель корпоративного вуза, высшего учебного заведения, процесс обучения в котором контролируется заказчиком при видимой автономности самого учреждения.
Почему выбрана эта модель и сработает ли она, да и выбрана ли она или тоже разговоры? "Классическое университетское образование в идеале вообще должно быть автономным и не зависеть ни от государства и его бюрократии, ни от частного капитала, - подчеркивает Филиппов. - Свобода творчества и научных исследований без этого просто невозможна. Нужна разумная середина: не огосударствление сферы образования, но и не скупка. Бизнес может вкладывать деньги в вуз и влиять на его политику, делегируя своих представителей в управляющий совет, который утверждает программу развития и бюджет вуза, но не владеть вузом безраздельно. Повторюсь: образование должно сохранить автономию, иначе о его качестве не может быть и речи". На самом деле тут кое-что нужно читать между строк, а именно - разочарование, которое наблюдается в России по поводу работы частных вузов. На них возлагались серьезные надежды, примерно, как на фермеров в сельском хозяйстве, но сейчас трудно найти эксперта, который не поморщится и не заявит, что все "образование" в частных вузах сводится к торговле корочками и легальным "закосом" от армии. Почему так получилось, понять в принципе нетрудно: число кадров, способных учить, конечно, и те специалисты, которые не уехали на Запад, предпочитают придерживаться родных стен (за эти стены им дают иногда неплохие гранты), а в частные вузы если и идут, то на "подхалтурку". Зато сложилась система "специалистов", которые курсируют из вуза в вуз и читают лекции, демонстрируя дипломы о своей квалификации, подлинность которых вызывает сомнения.
Законодательная база по преобразованию вузов в автономные учреждения была подготовлена несколько лет назад, и все-таки каких-то серьезных сдвигов мы не получили. Причин этого эксперты видят много: это и знаменитое вузовское лобби, которое инвесторы считают коррумпированным и не готовым к диалогу. Это фактор времени - то, что разрушалось так долго, не может быть восстановлено быстро. Это, наконец, фактор технической отсталости страны в целом: если в России в принципе нет той или иной технологии, некому ей научить, не на чем ее показать, то непонятно, что вообще делать?
Часть экспертов уповают на эволюционный процесс и полагают, что ситуация разрешится сама собой. В принципе автор этих строк склонен присоединиться к такому эволюционному сценарию. Отток кадров, поработавших за рубежом, назад в Россию уже начался. Эти люди вооружены принципиально новым опытом. В то же время не прекращается поток аспирантов за рубеж, многие из которых возвращаются хорошими специалистами. На волне преодоления последствий кризиса, можно надеяться, предприниматели станут-таки осуществлять инвестиции в материальную базу вузов, по крайней мере, там, где смогут договориться с руководством. Скорее всего, процесс начнется с провинции, и мы уже видим, что выпускники провинциальных вузов начинают показывать лучшие результаты, чем москвичи, например, в программировании. Если придерживаться оптимистичного сценария, то процесс восстановления займет лет 10. А быть пессимистами в нашей стране со столь богатыми вузовскими традициями как-то даже и не с руки.